21.05.2024
Муза блокадного Ленинграда
16 мая день рождения Ольги Берггольц Ольга Берггольц — одна из тех героев, благодаря которым выстоял блокадный Ленинград.
Одна из тех героев, кому в действительности был посвящен каждый из 24 выстрелов из 324 орудий 27 января 1944 года.
Одна из тех героев, благодаря которым выжили сотни тысяч ленинградцев.
Институт истории Академии наук СССР свидетельствует:
«На улицах, площадях, набережных, в домах лежали многие тысячи незахороненных трупов… По улицам, заваленным сугробам снега, под гул артиллерийской канонады завывание сирен одна за другой тянулись сотни похоронных процессий. Умершего завертывали в простыню, клали на саночки и везли на кладбище… Зима была очень суровой. Мороз сковал землю так, что она казалась железной. Не было силы вырыть могилу. Множество покойников лежало на поверхности земли между холмиками других могил».
Несколько дней не работало радио, никто ни видел газет. Все ждали радио — голоса надежды и ободрения… И вот однажды, когда пульс города не бился уже несколько дней, в черных тарелках радио послышалось легкое шуршание… Кто знает, сколько людских сердец встрепенулось ему тогда навстречу! Сквозь шуршание и треск, собираясь с силами и вновь обессиливая, пробивался к людям чей-то слабый женский голос. И все услышали: голос говорил… Стихами! Многие узнали его, он был знаком еще по осенним радиопередачам, но то, что он и сейчас говорил стихами, было невероятно, необыкновенно! Город, казалось умиравшим в ледяном параличе, отверз уста свои, чтобы прошептать стихи! Пронзительно-горестными словами, обращенными к Ленинграду:
Как угрюмо твое ледяное жилье,
Как врагами изранено тело твое…
Но хорошо помнится, как постепенно голос ее окреп, поднялся, вырос, как сильно и торжествующе зазвучал из ледяных раструбов уличных громкоговорителей.
Одна из тех героев, кому в действительности был посвящен каждый из 24 выстрелов из 324 орудий 27 января 1944 года.
Одна из тех героев, благодаря которым выжили сотни тысяч ленинградцев.
Институт истории Академии наук СССР свидетельствует:
«На улицах, площадях, набережных, в домах лежали многие тысячи незахороненных трупов… По улицам, заваленным сугробам снега, под гул артиллерийской канонады завывание сирен одна за другой тянулись сотни похоронных процессий. Умершего завертывали в простыню, клали на саночки и везли на кладбище… Зима была очень суровой. Мороз сковал землю так, что она казалась железной. Не было силы вырыть могилу. Множество покойников лежало на поверхности земли между холмиками других могил».
Несколько дней не работало радио, никто ни видел газет. Все ждали радио — голоса надежды и ободрения… И вот однажды, когда пульс города не бился уже несколько дней, в черных тарелках радио послышалось легкое шуршание… Кто знает, сколько людских сердец встрепенулось ему тогда навстречу! Сквозь шуршание и треск, собираясь с силами и вновь обессиливая, пробивался к людям чей-то слабый женский голос. И все услышали: голос говорил… Стихами! Многие узнали его, он был знаком еще по осенним радиопередачам, но то, что он и сейчас говорил стихами, было невероятно, необыкновенно! Город, казалось умиравшим в ледяном параличе, отверз уста свои, чтобы прошептать стихи! Пронзительно-горестными словами, обращенными к Ленинграду:
Как угрюмо твое ледяное жилье,
Как врагами изранено тело твое…
Но хорошо помнится, как постепенно голос ее окреп, поднялся, вырос, как сильно и торжествующе зазвучал из ледяных раструбов уличных громкоговорителей.
Произведения Ольги Берггольц звучали по радио в осажденном городе, поднимая дух людей, вселяя веру в победу. Стихи Ольги Федоровны рассказывали и о пережитом ужасе страшных голодных дней. В строчках поэтессы звучит уверенность, что даже в это ужасное время человек остается человеком, гуманность побеждает фашизм, а любовь к своей Родине заставляет людей жертвовать собственными жизнями:
Я говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна…
Над Ленинградом — смертная угроза…
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
Что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
Не поколеблет грохот канонад.
И если завтра будут баррикады, —
Мы не покинем наших баррикад.
Мы будем драться с беззаветной силой
Мы одолеем бешенных зверей,
Мы победим, клянусь тебе, Россия,
От имени российских матерей…
Ольга Берггольц обращается к ленинградцам: «Товарищи, мы обязательно победим. Мы готовы на все испытания, которые еще ожидают нас, готовы во имя торжества жизни». Об этом свидетельствует Ленинградская симфония Д. Шостаковича, созданная в нашем осажденном, голодающем, лишенном света и тепла, сражающемся городе… Это гимн ленинградцам".
Трехлетний небывалый поход ленинградцев к победе, начатый блокадой, все время сопровождался стихами. Он и благословлен был стихами: лаской аксакала Джамбула, приславшего еще в сентябре 1941 года свое знаменитое письмо, начинавшееся словами, тронувшими каждого:
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
В сентябре 1941 года когда вражеское кольцо окончательно сомкнулось вокруг стен Ленинграда, Ольга Берггольц пишет «Стих о ленинградских большевиках», звучавшие как своего рода гимн во славу Коммунистической партии — организатора и вдохновителя зреющей победы:
Вот опять земля к сынам воззвала,
Крикнула: — Вперед, большевики! —
Страдный путь к победе указала
Ленинским движением руки.
И верны уставу, как присяге,
Вышли первыми они на бой,
Те же, те же смольнинские стяги
Высоко подняв над головой.
«Победоносная трагедия» Ленинграда, беспримерная стойкость его людей были в глазах Берггольц выражением исконных национальных и революционных традиций.
18 января 1943 года ленинградская блокада была прорвана. Люди услышали наконец по радио: «Ленинградцы! Милые друзья! Товарищи по оружию и всем тяготам фронтовой жизни! Блокада прорвана. Поздравляем вас, дорогие! Это еще не окончательная победа, но радостное ее предвестие. Мы соединились со всей страной. Мы вздохнем теперь полной грудью и, как никогда, уверены, что недалека теперь окончательная победа над фашизмом.
«Когда Ленинградский Совет трудящихся предложил мне сделать надпись на Пискаревском кладбище, надпись, которая должна быть высечена на гранитной стене, не скрою, что вначале это предложение испугало меня. Но архитектор Левинсон сказал как-то: «Поедемте на кладбище». Был ненастный, осенний ленинградский день, когда мы пробрались на окраину Ленинграда. Мы шли среди еще абсолютно неоформленных курганов, а не могил. Но уже за ними была огромная гранитная стена, и там стояла женщина с дубовым венком в руках. Невыносимое чувство печали, скорби охватило меня в ту минуту, когда я шла по этим мосткам, по этой страшной земле, мимо этих огромных холмов-могил, к этой еще слепой и безгласной стене. Нет, я вовсе не думала, что именно я должна дать этой стене голос. Я оглядела вокруг, на эти страшнейшие и героические могилы, и вдруг подумала, что нельзя сказать проще и определенней, чем:
Здесь лежат ленинградцы…
Здесь горожане-мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции,
Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем:
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,
Никто не забыт, и ничто не забыто!
Розы растут на братских могилах Пискаревского кладбища. Огромны они, братские могилы. И много их. Шестьсот тысяч ленинградцев покоятся здесь! Бесконечны гранитные плиты. Идут на кладбище поклониться праху героев люди… Здесь старые ленинградцы, пережившие блокаду… Молодежь, пионеры, иностранные гости. Горит вечный огонь. И всегда свежие цветы, корзины с цветами, венки…
Я говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна…
Над Ленинградом — смертная угроза…
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
Что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
Не поколеблет грохот канонад.
И если завтра будут баррикады, —
Мы не покинем наших баррикад.
Мы будем драться с беззаветной силой
Мы одолеем бешенных зверей,
Мы победим, клянусь тебе, Россия,
От имени российских матерей…
Ольга Берггольц обращается к ленинградцам: «Товарищи, мы обязательно победим. Мы готовы на все испытания, которые еще ожидают нас, готовы во имя торжества жизни». Об этом свидетельствует Ленинградская симфония Д. Шостаковича, созданная в нашем осажденном, голодающем, лишенном света и тепла, сражающемся городе… Это гимн ленинградцам".
Трехлетний небывалый поход ленинградцев к победе, начатый блокадой, все время сопровождался стихами. Он и благословлен был стихами: лаской аксакала Джамбула, приславшего еще в сентябре 1941 года свое знаменитое письмо, начинавшееся словами, тронувшими каждого:
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
В сентябре 1941 года когда вражеское кольцо окончательно сомкнулось вокруг стен Ленинграда, Ольга Берггольц пишет «Стих о ленинградских большевиках», звучавшие как своего рода гимн во славу Коммунистической партии — организатора и вдохновителя зреющей победы:
Вот опять земля к сынам воззвала,
Крикнула: — Вперед, большевики! —
Страдный путь к победе указала
Ленинским движением руки.
И верны уставу, как присяге,
Вышли первыми они на бой,
Те же, те же смольнинские стяги
Высоко подняв над головой.
«Победоносная трагедия» Ленинграда, беспримерная стойкость его людей были в глазах Берггольц выражением исконных национальных и революционных традиций.
18 января 1943 года ленинградская блокада была прорвана. Люди услышали наконец по радио: «Ленинградцы! Милые друзья! Товарищи по оружию и всем тяготам фронтовой жизни! Блокада прорвана. Поздравляем вас, дорогие! Это еще не окончательная победа, но радостное ее предвестие. Мы соединились со всей страной. Мы вздохнем теперь полной грудью и, как никогда, уверены, что недалека теперь окончательная победа над фашизмом.
«Когда Ленинградский Совет трудящихся предложил мне сделать надпись на Пискаревском кладбище, надпись, которая должна быть высечена на гранитной стене, не скрою, что вначале это предложение испугало меня. Но архитектор Левинсон сказал как-то: «Поедемте на кладбище». Был ненастный, осенний ленинградский день, когда мы пробрались на окраину Ленинграда. Мы шли среди еще абсолютно неоформленных курганов, а не могил. Но уже за ними была огромная гранитная стена, и там стояла женщина с дубовым венком в руках. Невыносимое чувство печали, скорби охватило меня в ту минуту, когда я шла по этим мосткам, по этой страшной земле, мимо этих огромных холмов-могил, к этой еще слепой и безгласной стене. Нет, я вовсе не думала, что именно я должна дать этой стене голос. Я оглядела вокруг, на эти страшнейшие и героические могилы, и вдруг подумала, что нельзя сказать проще и определенней, чем:
Здесь лежат ленинградцы…
Здесь горожане-мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции,
Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем:
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,
Никто не забыт, и ничто не забыто!
Розы растут на братских могилах Пискаревского кладбища. Огромны они, братские могилы. И много их. Шестьсот тысяч ленинградцев покоятся здесь! Бесконечны гранитные плиты. Идут на кладбище поклониться праху героев люди… Здесь старые ленинградцы, пережившие блокаду… Молодежь, пионеры, иностранные гости. Горит вечный огонь. И всегда свежие цветы, корзины с цветами, венки…
Поделиться в соцсетях:
